Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Здесь был мой дом. Когда-то здесь был дом. (c)
Тонкие деревья за окном на всю стену – и фотообоев не надо, улыбается папа. Холодно. Топят, естественно, только летом, но даже летом – сыро и холодно. Обои отклеиваются. И запах – странный запах пыли, лекарств и свежего воздуха. Уверяю вас, у свежего воздуха есть запах. Здесь это особенно заметно.
С балкона вид на деревья и детский сад за ними. Веранды, полу поломанные. Лесенки-качели, песочницы. Лет несколько назад мы с Сашкой гуляли там, качались, ловили насекомых. Играли. А часть поселка за садиком гордо звалась «большими домами». Это потом мы переехали в эти самые «большие дома». Переехали – а все осталось тем же. Холод, запахи, поселок… Такое увлекательное приключение – перенести все вещи из одного дома в другой. Здесь же недалеко, пешком через школьный стадион…
Весь поселок можно обойти по периметру, не особенно напрягаясь. Когда-то мы с Сашкой ходили вдаль по дороге на границе, собирали мертвых бабочек с нагретого асфальта, у них были удивительно красивые тоненькие крылышки. И когда мне было плохо и хотелось уйти из дома – я всегда шла именно по этой дороге. Правда, всегда возвращалась.
Сколько я ни жила в этом поселке – я всегда возвращалась. Заколдованный круг, наверное. Даже когда мы с мамой и Сашкой уезжали первый раз в Москву, я не думала даже, что это навсегда. Мой дом оставался тем же. Домом. И в промозглой квартире было тепло забираться под плед.
Сейчас там все то же, все те же деревья за окном, тот же детский сад, здание школы и стадион. Тот же канал, до которого мы ходили летом купаться.
Только меня там нет.
Когда я приезжаю, когда хожу по этим улицам, на сердце скребется невыносимая тоска, сжимает, жжет холодом. Здесь был мой дом. Его нет больше.
Теперь здесь остался мой по-прежнему любимый отец и удивительно пронзительная атмосфера поселка. Но дома больше нет.
Я бездомная.
Хочется верить, что когда-то, заходя в очередной дом, я смогу, прислонившись к стене, выдохнуть – я дома. Засыпать в родных стенах, в кольце любимых рук.
И забыть, что где-то, раной на сердце, осталось то, осталась моя родина.
