Кухня чиста, прибрана... Белая, едва ли не стерильней операционной.
Впрочем, стул у окна явно оставляет впечатление брошенного. Как и юноша на нем. И обоих это вроде как совершенно не беспокоит.
Джинсы рваные, рубашка расстегнута. Ладони притягивают колено к груди, другая нога свободно свисает со стула. Черные волосы, полуприкрытые глаза - просто потому, что он не определился, куда смотреть - на часы или в окно. Но считать минуты глупо, поэтому он время от времени все-таки косится в окно.
Открытое, между прочим. Хотя, на улице почти тепло.
Но ему холодно, он недовольно морщится и растирает замерзшие пальцы. В конце концов придвигает стул ближе к окну, ставит локти на подоконник.
Он не любит говорить. В одиночку.
Он вообще не любит быть один, но сейчас вот захотелось.
За окном - утро, золото, солнце встает. Золотым по зеленому - это красиво, наверное.
А он с некоторым удивлением - как будто первый раз видит - смотрит на шрам от запястья почти до локтя.
Передернув плечами, подставляет лицо солнцу.
Ждет.