Здесь грязно. Ты забываешь, что ты человек.
Ты возишься в грязи, ты выдираешь кусок мяса из глотки ближнего твоего, потому что иначе нечего есть. Ты огрызаешься, громко лаешь, орешь на весь мир - поначалу за то, что он такой грязный, такой, черт-его-возьми, гребаный мир. А потом уже - просто орешь, потому что голосовые связки привыкли.
Ты рвешь глотки, ломаешь лапы, сворачиваешь шеи. И тебя здесь никто не любит, здесь, впрочем, никого не любят. Здесь нет аптек, негде купить лекарства, и боевые ранения ты зализываешь, залечиваешь слюной. Ты точишь когти и зубы, и до страшного ласково усмехаешься перед тем, как задрать до смерти.
И какое-то время ты успешен. Ты большой, ты сильный, ты выживаешь лучше многих. А они злятся. Бессильно, как ты думаешь, злятся. А на самом деле растут, делают прочнее кости, затачивают ненависть до остороты ножа. И срываются.
Тебя ловят, загоняют, на тебя устраивают облавы. На тебя бросается каждый, кто видит. Тебе впиваются в лапы, выдирают из твоего тела куски мяса. Ты бегаешь, петляешь, прячешься, огрызаешься. Ты думаешь, что все еще злишься, что эта злость кипящим черным варевом заливает твои внутренности, течет по венам. Ты думаешь, что разучился думать.
А однажды с твоих глаз капает что-то соленое, немного мутное, почти прозрачное. Ты видишь в отражении в луже дорожки на твоих щеках.
А потом ты снова бросаешься на каждого, кто слабее, и убегаешь от тех, кто сильнее. Ты снова выдираешь вместе с их мясом свое право на жизнь. И радуешься, что еще не умер.
Ты так и не вспоминаешь, что ты человек.