Знаешь, иногда я думаю, что, если бы не мой горячо любимый отец, собственным примером внушивший мне отвращение к алкоголю еще в раннем детстве, я бы непременно спивалась коньяком.
Сидела бы сейчас в кресле-качалке, укрывшись теплым болтно-зеленым в бежевую клеточку пледом, и качала бы в пальцах бокал. А ты бы качал головой с той же амплитудой, и пытался бы загнать меня в постель.
У нас был бы теплый маленький домик где-нибудь в Канаде. Ну, или чтобы как минимум природа была похожа, под Москвой наверняка таких много, Москва - это что-то большое и недостижимое, как я уже говорила.
Рано или поздно тебе надоело бы мое пьянство, мои постоянные пространные рассуждения по любому поводу и чрезвычайно пессимистический подход к жизни. Возможно, ты бы когда-нибудь окончательно разочаровался в идее раздвоения, разтроения и разчетверения личности, но в психбольницу меня не сдал бы - из порядочности или упрямства, кто знает...
Иногда мне очень хочется знать, что ты думаешь и чувствуешь, знать это кожей и кончиками пальцев, так, чтобы ошибиться не было возможности. Но из нас двоих, увы, милостью Фортуны именно ты читаешь чужие души, как бабушкины книги в потертых кожаных переплетах, а отнюдь не я. Я не завидую, просто немного печально.
Я никогда не пробовала коньяк, знаешь, но почему-то уверена, что это именно та чуть сладковатая горечь.
Должно быть, мне очень повезло с отцом.