Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
А знаешь… Я буду сильной, ну хочешь – почти-совсем?
Сжимаю в руке мобильный, часы – без минуты семь.
Ну, хочешь… я буду славной, такой, чтоб ты был счастлив,
Поить тебя кофе, чаем, и покупать чернослив…
Ну, что ты там любишь?.. Глупо… Растрескалась, сорвалась.
Хожу по проспектам с лупой – не вынеслось. Не срослась.
Я только, наверное, знаю – меня не найти бездомней,
Ты бегаешь в своей стае, а я – играю на домне…
На лютне. О Бог мой, Черт мой, такие луны земные…
Небесной кровью течет мне – непролитые, неживые.
Ну, хочешь, я буду… кем-то. Хоть кем-то – хоть, право, сложно…
Не знаю, уж скоро семь-то?.. Не знаете? Я вот, тоже.
Стою на площадке детской. Качели, как раньше, помнишь?
Не видел… Плохое средство, чтоб выжить – тащить с собою.
Мне больно – тобой, понимаешь? Я так хочу верить, помнишь?
Завою – ты псом залаешь, мне плохо – тебе ведь, тоже.
Я выжить смогу любой – кошкой, собакой, зайцем…
Вот только, ты знаешь… С тобой. Да, плохо. В порезах пальцы.
А ты далеко и грустно. Часы – вот-почти-что-семь.
Грызу цветную капусту, и думаю, что совсем
С катушек съехала, внафиг, такая совсем весна…
Опять ночью трачу трафик, куда уж теперь до сна…
Но ты позвони, лю-би-мый, я, кажется, слишком жду.
Чай. С мятой. И, вроде, с тмином.
И холодно – как в аду.
Сжимаю в руке мобильный, часы – без минуты семь.
Ну, хочешь… я буду славной, такой, чтоб ты был счастлив,
Поить тебя кофе, чаем, и покупать чернослив…
Ну, что ты там любишь?.. Глупо… Растрескалась, сорвалась.
Хожу по проспектам с лупой – не вынеслось. Не срослась.
Я только, наверное, знаю – меня не найти бездомней,
Ты бегаешь в своей стае, а я – играю на домне…
На лютне. О Бог мой, Черт мой, такие луны земные…
Небесной кровью течет мне – непролитые, неживые.
Ну, хочешь, я буду… кем-то. Хоть кем-то – хоть, право, сложно…
Не знаю, уж скоро семь-то?.. Не знаете? Я вот, тоже.
Стою на площадке детской. Качели, как раньше, помнишь?
Не видел… Плохое средство, чтоб выжить – тащить с собою.
Мне больно – тобой, понимаешь? Я так хочу верить, помнишь?
Завою – ты псом залаешь, мне плохо – тебе ведь, тоже.
Я выжить смогу любой – кошкой, собакой, зайцем…
Вот только, ты знаешь… С тобой. Да, плохо. В порезах пальцы.
А ты далеко и грустно. Часы – вот-почти-что-семь.
Грызу цветную капусту, и думаю, что совсем
С катушек съехала, внафиг, такая совсем весна…
Опять ночью трачу трафик, куда уж теперь до сна…
Но ты позвони, лю-би-мый, я, кажется, слишком жду.
Чай. С мятой. И, вроде, с тмином.
И холодно – как в аду.
Ну оно же глючное, и образы рваные...
Ты бегаешь в своей стае
О Бог мой, Черт мой
я буду… кем-то
Качели, как раньше, помнишь?
Я так хочу верить, помнишь?
ты псом залаешь
Да, плохо. В порезах пальцы.
я, кажется, слишком жду.
И холодно – как в аду.
Вот ЭТО. Вижу. Помню...
Вообще стих несколько автобиографичен, да.
А что, так заметно?
*жалобно, из-под стола* А что, смысл понятен?
Вы в кого-то влюбились)
Во-вторых, я все еще под столом, да.
А стол мой.
Нет, ну правда - это же хорошо, что вы любите!
Но я все равно смущаюсь...
И кого смущаетесь?
Всех вообще, тебя в частности.
И не "в кого", а "кого".
Не скажу, я смущаюсь.