четверг, 07 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
среда, 06 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Белые камни этих стен как будто светятся изнутри, и мне становится дурно от того, что они запятнаны кровью. От того, что я это сделал. Я и мои люди, но в первую очередь - я.
И именно я сижу сейчас в чужом замке, на чужом троне, и гляжу на бледных то ли от природы, то ли от боли и страха бессмертных. Потому что так нужно. Потому что на меня смотрят и я должен показать людям, что мы в своем праве. Что это справедливая война. Но как это сделать, если мне самому не по себе?..
Я ввязался в эту войну сам, это правда. Но я не думал, честное слово, не думал, когда соглашался, что мне придется стать убийцей детей.
А один из тех двоих, что стоят сейчас передо мной, бледные и гордые - совсем еще мальчик. Бессмертный мальчик с испуганными глазами, крепко вцепившийся пальцами в ладонь брата.
Последняя аристократия. Последние настоящие бессмертные. Единственные выжившие из своего рода. Чистокровные, высокомерные, гордые.
Дети.
И когда старший из них заговаривает, я внутренне вздрагиваю. Его усталый голос звенит под этими сводами, отражаясь от стен.
- Послушай меня, князь. Я не буду оспаривать ваше право на эту войну и мою кровь. Но мой брат совсем молод.
Он умолкает на секунду и я вижу, как сжимаются пальцы его свободной руки в кулак. Гордый мальчик. Красивый, гордый и слишком рано повзрослевший.
- Я... прошу тебя, князь. Отпусти его. Я сам отвечу за все.
Я прикрываю на мгновение глаза. Он как будто прочитал мои мысли. Как будто решил ударить по больному. Но, снова взглянув на него, я понимаю, что это не так. В его глазах отчаянная решимость и нет надежды. Он действительно думает так, как сказал.
И тем тяжелее не показать тех чувств, которые раздирают мне грудь. Только не сейчас. Только не перед врагами и своими людьми. Только не в чужом замке, на чужом троне.
Но мне жалко этих мальчиков, до безумия жалко. И я не хочу становиться убийцей детей.
Усилием воли я изгибаю губы в усмешке, от которой старший мальчик бледнеет еще сильнее, и движением руки отпускаю людей, позволяя остаться только паре человек из личной гвардии Императора, его рук, глаз и ушей.
Стараясь не показать внутренней дрожи, начинаю говорить. И меня самого передергивает от этих слов, они как будто застревают в глотке и липнут к небу.
- Интересно посмотреть, насколько ты хочешь спасти жизнь своему брату, маленький бессмертный.
Он дергается, как от пощечины, но глаз не отводит. Теперь в его глазах неприкрытая ненависть, и я почти готов проклясть себя за то, что сделаю.
Почти - потому что это единственный шанс. И я продолжаю.
- Интересно, как много ты готов сделать ради этого.
Встаю с чужого трона, подхожу к братьям ближе, смотрю в лицо старшему. И уточняю.
- Интересно, как много ты готов сделать для меня.
У него красивое лицо, даже для бессмертных. Золотая кровь. Волосы, как будто выкованные из меди. И сапфировые глаза, в которых плещутся ненависть и презрение.
Вдыхаю, и - как будто бросаюсь в омут с головой.
- Как много ты готов мне отдать.
Он понимает, и его глаза неверяще расширяются. Он непроизвольно сжимает руку брата, тот обеспокоенно смотрит.
А я хочу ванну. Хочу отмыть невидимую грязь, налипшую на кожу. Никогда еще не чувствовал себя таким омерзительным.
Но правда в том, что это единственный, призрачный шанс сохранить мальчикам жизнь. За желание иметь экзотическую игрушку меня, конечно, не погладят по головке, но, якобы понимающе ухмыляясь, простят. И, возможно, в качестве извращенного милосердия, позволят оставить игрушку. А вот за малейший намек на симпатию к бессмертным, Император убивает любого.
Даже меня.
Старший мальчик смотрит на меня и я чувствую, что не отмоюсь от этого взгляда никогда.
Но он все смотрит, и, наконец, медленно кивает, соглашаясь.
И именно я сижу сейчас в чужом замке, на чужом троне, и гляжу на бледных то ли от природы, то ли от боли и страха бессмертных. Потому что так нужно. Потому что на меня смотрят и я должен показать людям, что мы в своем праве. Что это справедливая война. Но как это сделать, если мне самому не по себе?..
Я ввязался в эту войну сам, это правда. Но я не думал, честное слово, не думал, когда соглашался, что мне придется стать убийцей детей.
А один из тех двоих, что стоят сейчас передо мной, бледные и гордые - совсем еще мальчик. Бессмертный мальчик с испуганными глазами, крепко вцепившийся пальцами в ладонь брата.
Последняя аристократия. Последние настоящие бессмертные. Единственные выжившие из своего рода. Чистокровные, высокомерные, гордые.
Дети.
И когда старший из них заговаривает, я внутренне вздрагиваю. Его усталый голос звенит под этими сводами, отражаясь от стен.
- Послушай меня, князь. Я не буду оспаривать ваше право на эту войну и мою кровь. Но мой брат совсем молод.
Он умолкает на секунду и я вижу, как сжимаются пальцы его свободной руки в кулак. Гордый мальчик. Красивый, гордый и слишком рано повзрослевший.
- Я... прошу тебя, князь. Отпусти его. Я сам отвечу за все.
Я прикрываю на мгновение глаза. Он как будто прочитал мои мысли. Как будто решил ударить по больному. Но, снова взглянув на него, я понимаю, что это не так. В его глазах отчаянная решимость и нет надежды. Он действительно думает так, как сказал.
И тем тяжелее не показать тех чувств, которые раздирают мне грудь. Только не сейчас. Только не перед врагами и своими людьми. Только не в чужом замке, на чужом троне.
Но мне жалко этих мальчиков, до безумия жалко. И я не хочу становиться убийцей детей.
Усилием воли я изгибаю губы в усмешке, от которой старший мальчик бледнеет еще сильнее, и движением руки отпускаю людей, позволяя остаться только паре человек из личной гвардии Императора, его рук, глаз и ушей.
Стараясь не показать внутренней дрожи, начинаю говорить. И меня самого передергивает от этих слов, они как будто застревают в глотке и липнут к небу.
- Интересно посмотреть, насколько ты хочешь спасти жизнь своему брату, маленький бессмертный.
Он дергается, как от пощечины, но глаз не отводит. Теперь в его глазах неприкрытая ненависть, и я почти готов проклясть себя за то, что сделаю.
Почти - потому что это единственный шанс. И я продолжаю.
- Интересно, как много ты готов сделать ради этого.
Встаю с чужого трона, подхожу к братьям ближе, смотрю в лицо старшему. И уточняю.
- Интересно, как много ты готов сделать для меня.
У него красивое лицо, даже для бессмертных. Золотая кровь. Волосы, как будто выкованные из меди. И сапфировые глаза, в которых плещутся ненависть и презрение.
Вдыхаю, и - как будто бросаюсь в омут с головой.
- Как много ты готов мне отдать.
Он понимает, и его глаза неверяще расширяются. Он непроизвольно сжимает руку брата, тот обеспокоенно смотрит.
А я хочу ванну. Хочу отмыть невидимую грязь, налипшую на кожу. Никогда еще не чувствовал себя таким омерзительным.
Но правда в том, что это единственный, призрачный шанс сохранить мальчикам жизнь. За желание иметь экзотическую игрушку меня, конечно, не погладят по головке, но, якобы понимающе ухмыляясь, простят. И, возможно, в качестве извращенного милосердия, позволят оставить игрушку. А вот за малейший намек на симпатию к бессмертным, Император убивает любого.
Даже меня.
Старший мальчик смотрит на меня и я чувствую, что не отмоюсь от этого взгляда никогда.
Но он все смотрит, и, наконец, медленно кивает, соглашаясь.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Подумалось, что "Люди Икс: Первый класс" единственный на моей памяти фильм, который уже пару дней спустя после просмотра в кино вызывал адское желание пересмотреть.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Стою у резных перил, глядя вперед, и думаю в который раз, что это небо и эта земля прекрасны. Этот прохладный ветер, пахнущий зеленью и холодным морем. Эти травы, кроны этих деревьев.
Эта пасмурная, холодная, свободная красота отпечаталась в моем сердце еще тогда, когда я не видел этих завораживающих пейзажей.
Слышу шаги, но головы не поворачиваю, так как точно знаю, кто это.
- Вы зачастили к нам. Подумываете принять мое предложение?
- Мечтайте дальше, господин виконт.
По губам скользит улыбка, тонкая, насмешливая улыбочка, которая заставляет людей влюбляться в меня, и которую я сам ненавижу.
Я все еще смотрю на прохладную зелень деревьев и небо, затянутое облаками.
Как бы я хотел остаться здесь навсегда. Не в этом особняке, хозяин которого то и дело бросает на меня взгляды, от которых хочется оттирать кожу, но в этой земле. Растянуться на траве, вдохнуть воздух, пахнущий дождем - и ждать, когда она впитает меня. Остаться в ней навсегда.
Но моя другая часть, жаркая, лживая, человеческая, тянет меня обратно, в объятия душной пустыни, к сухим и пыльным ветрам. Обратно в безжизненную, мертворожденную землю. Обратно - к людям, к людям, к людям. К людям, которых я возненавидел, как только увидел их ложь.
И я не могу не поддаться.
Потому что я сам не знаю, которое из моих "я" - настоящее.
Эта пасмурная, холодная, свободная красота отпечаталась в моем сердце еще тогда, когда я не видел этих завораживающих пейзажей.
Слышу шаги, но головы не поворачиваю, так как точно знаю, кто это.
- Вы зачастили к нам. Подумываете принять мое предложение?
- Мечтайте дальше, господин виконт.
По губам скользит улыбка, тонкая, насмешливая улыбочка, которая заставляет людей влюбляться в меня, и которую я сам ненавижу.
Я все еще смотрю на прохладную зелень деревьев и небо, затянутое облаками.
Как бы я хотел остаться здесь навсегда. Не в этом особняке, хозяин которого то и дело бросает на меня взгляды, от которых хочется оттирать кожу, но в этой земле. Растянуться на траве, вдохнуть воздух, пахнущий дождем - и ждать, когда она впитает меня. Остаться в ней навсегда.
Но моя другая часть, жаркая, лживая, человеческая, тянет меня обратно, в объятия душной пустыни, к сухим и пыльным ветрам. Обратно в безжизненную, мертворожденную землю. Обратно - к людям, к людям, к людям. К людям, которых я возненавидел, как только увидел их ложь.
И я не могу не поддаться.
Потому что я сам не знаю, которое из моих "я" - настоящее.
вторник, 05 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Я тут подумала... А ведь всего три ночи осталось. Всего три.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Внезапно легла спать, теперь голова болит и жарко. Авось, пройдет минут через несколько...
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Ты смотришь на собеседника, расслабленно откинувшегося на подушки, и по твоим губам скользит тонкая, почти призрачная улыбка.
- Как тебе мой подарок?
Собеседник поворачивает голову, смотрит в ответ и облизывает губы. Жар его мыслей, кажется, можно почувствовать кожей.
- Чудно. Как, впрочем, и всегда.
- Мне показалось, тебе не хватало чего-то в этом роде.
Его глаза могли бы быть глазами безумца, если бы не это, слишком холодное, выражение. И еще они бы могли быть провалами в какой-то иной, чуждый мир. Может, так и есть.
- Тебе правильно показалось.
Делает неуловимый жест рукой, и ты придвигаешься, опуская голову на его плечо. Целуешь кожу у ключицы. С оттенком раздражения убираешь с лица волосы, слишком светлые для уроженца твоей страны, и думаешь, что ему, наверное, нравятся блондины. Просто он их так мало видел.
Его рука зарывается в твои волосы и ты закрываешь глаза. Вы очень странные друзья, на самом деле.
- Как тебе мой подарок?
Собеседник поворачивает голову, смотрит в ответ и облизывает губы. Жар его мыслей, кажется, можно почувствовать кожей.
- Чудно. Как, впрочем, и всегда.
- Мне показалось, тебе не хватало чего-то в этом роде.
Его глаза могли бы быть глазами безумца, если бы не это, слишком холодное, выражение. И еще они бы могли быть провалами в какой-то иной, чуждый мир. Может, так и есть.
- Тебе правильно показалось.
Делает неуловимый жест рукой, и ты придвигаешься, опуская голову на его плечо. Целуешь кожу у ключицы. С оттенком раздражения убираешь с лица волосы, слишком светлые для уроженца твоей страны, и думаешь, что ему, наверное, нравятся блондины. Просто он их так мало видел.
Его рука зарывается в твои волосы и ты закрываешь глаза. Вы очень странные друзья, на самом деле.
понедельник, 04 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Это офигенный фильм. Это офигенный-офигенный фильм. 





Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Гамбит нежно протягивает руку Роук... и в этот момент в него врезается Росомаха. хD
воскресенье, 03 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
29.06.2011 в 20:57
Пишет Мангусто:Зверь. Рана. Мор.
похоть
жажда
мысль

по-моему, пора задуматься...
URL записи
Умора...
URL записи24.06.2011 в 18:12
Пишет t9012:
похоть
жажда
мысль




по-моему, пора задуматься...
Умора...
Крест, сын, полет. Что бы это значило...
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
...........
суббота, 02 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Аыыы, какой в этой серии Логан няяяяшка!.. *.*
пятница, 01 июля 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Дочитала СВСЗ. Чем-то Алва упорно напоминает мне доктора.
А вообще - печально это все очень, да.
А вообще - печально это все очень, да.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Надо сходить в душ. Надо.
Как-то вся жизнь в последнее время сборище "надо". Надо в душ, надо есть, надо спать... А я так надеялась, что этого больше не будет...
Как-то вся жизнь в последнее время сборище "надо". Надо в душ, надо есть, надо спать... А я так надеялась, что этого больше не будет...
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Что, еще всего три часа?.. 

Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Господи, но как же все-таки безумно жалко...
Проникаюсь новыми для меня пейрингами - Олаф/Руперт и Ойген/Жермон. И не новым, но все равно - Рокэ/Марсель.
Проникаюсь новыми для меня пейрингами - Олаф/Руперт и Ойген/Жермон. И не новым, но все равно - Рокэ/Марсель.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Пусть постигнет жестокая кара того урода, который решил, что сверлить асфальт и все такое в восемь(!) утра - это нормально.
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Даже если весь мир будет против тебя -
Улыбнись, твоих слез не увидит чужой.
Я, улыбку твою беззаветно любя,
Буду верен тебе, буду рядом с тобой! (с)
Улыбнись, твоих слез не увидит чужой.
Я, улыбку твою беззаветно любя,
Буду верен тебе, буду рядом с тобой! (с)
четверг, 30 июня 2011
Я погиб при Ити-но-Тани, И мне было семнадцать лет. (с) Ацумори
Разберусь с Мосваром и залягу. Дочитывать СВСЗ. Или поем.